Хорошие девочки получают всё. Иллюзия, которую больней всего терять

Человеческая психика оберегает себя с помощью разных самообманов, но есть один, который сопровождает нас с самого детства — и с ним расставаться тяжелей всего. Практически первая аксиома, которую сообщают нам родители, гласит: Будешь хорошо себя вести, получишь все что захочешь.

Опасная иллюзия

И оспорить это утверждение нет никакой возможности. Хорошим детям дают конфету, показывают мультики, дарят щенка, а Дед Мороз приносит им самосвал и говорящую куклу. Нет повода не верить, что хорошие дети не разбивают коленки — они ведь не носятся, раз мама не велела. Им не расквашивают носов в драках, потому что они не дерутся, они не падают с деревьев, потому что не скачут как обезьяны. И в школе у них все в порядке, они же делают все правильно.

Быть достаточно безупречным, чтобы в полной мере проверить границы обещанной успешности, невозможно.

Живой ребенок просто не может стать настолько идеальным, как требуют родители — так хорошо кушать, беспрекословно слушаться и хирургически аккуратно обращаться с миром. А значит, нет шансов заподозрить, что ему где-то наврали.

Некоторые дети, впрочем, искренне стараются и получают свой первый шок в общении с другими людьми. Делаешь все уроки, а учительница невзлюбила; ведешь себя паинькой, а одноклассники травят; стараешься быть аккуратной и воспитанной, а Сережа все равно бегает за другой…
Вот с Сережей особенно обидно, да.

Если придти с этим к маме, она, скорее всего, скажет: «Дурачок он, не видит, какая ты замечательная». И это ответ умной мамы, глупая вполне способна заявить «А что ты хотела, сутулишься, как карга, кто же на такую посмотрит». Но допустим, девочке повезло, она услышит первый вариант — ты хорошая, тебя обязаны любить, если не дураки.

Если девочка однажды станет объектом сексуальной агрессии, она, скорее всего, узнает, что неправильно себя вела, вызывающе одевалась или красилась, как потаскушка. И наверняка поверит.

Когда она выйдет замуж и родит ребенка, при любых проблемах с его здоровьем ей скажут, что болезни детей — грехи родителей.
Если придет в церковь, то получит четкие указания, как быть хорошей, чтобы получить желаемое.

А если сломает ногу, то первым делом подумает: что я такого сделала?
Причину, по которой ты просто не могла не сломать ногу, найти нетрудно, но иногда на наши головы сваливаются совсем уж невыносимые бедствия.

И тогда человек, кроме горя и гнева, испытывает отчаянное недоумение: как хочешь, Господи, но настолько я не нагрешил, так-то за что?!
И тут он начинает что-то подозревать.

Неужто правильное поведение не гарантирует совсем ничего?
Неужто хорошим честным людям кирпичи падают на голову ровно с той же частотой, как и всяким негодяям?

И опухоли в их телах вырастают не реже, чем у подлецов?
И никак, никак нельзя предохранить от бедствий ни себя, ни любимых людей? Это невыносимо, Господи, незачем жить в таком несправедливом и страшном мире.

Это действительно настолько жестокая правда, что многие отказываются верить. Уж лучше списать все на грехи семьи: сам-то я старался, как мог, но бабушка была ведьмой, мама делала аборты, а папа писал доносы в КГБ, вот и расплачиваюсь теперь. Образ мышления тоже многое объясняет, рак, например, происходит от плохих мыслей и негативных эмоций, это всякий знает.

Поэтому, когда кто-то подступает к вам с подобным утверждением, не спешите его презирать. Скорее всего, психика не выдержала столкновения с реальностью — и ему теперь нужно прятаться под защиту «хороших мыслей» и «логичности воздаяния».

…Однажды я шла по самому тихому району безопасного города Тель-Авива и мне навстречу попались два велосипедиста.
Первый выглядел как религиозный, с пейсами и в кипе, а на втором была маска-балаклава. Поравнявшись со мной, один из них развернулся и со всей дури ударил меня по уху. Сказать, что я удивилась, это не сказать ничего.

Но интересней всего была реакция женщин, которым я рассказывала эту историю. «Как ты была одета?», — спрашивали все как одна. Я по случайности надела в тот день закрытое платье до пола, было видно, как тяжело им дается мой ответ.

Потому что очень неприятно оказаться в мире, где хороший район становится опасным, а верующие люди нападают на приличных женщин безо всякого повода. И где насилие не нуждается в провокации; чтобы стать жертвой достаточно одного — желания другого человека на кого-нибудь напасть.

…Однажды мне написала женщина из какого-то комитета, организованного матерями больных детей. Не помню уже, чем болели и какой рекламной поддержки просили, но я сказала, что не рискну писать о проблеме, в которой не разбираюсь. Есть вещи, в которых нельзя фальшивить.

«Знаете, — ответила она многозначительно, — многие из нас тоже не думали, что это их коснется…». И в этом прозвучала отчетливая угроза: вот которые отвернулись, те и родили больного. Тетенька, тетенька, а если сделаю по-вашему, обещаете, что все будет хорошо? И справку дадите?

Но я не обиделась — этой женщине легче найти у себя какую-то несуществующую вину, чем жить в мире, где твой ребенок может быть обречен на страдания просто так.

Но для себя я бы желала другого: обрести бесстрашие прежде, чем несправедливость мира сломает меня.

Хочется иметь достаточно храбрости, чтобы знать — нельзя быть настолько хорошим, чтобы оказаться в безопасности, — и все-таки с этим жить.

Марта Кетро